previous arrow
next arrow
Slider

Текст. А. И. Солженицын

(1)Зоя Лещева сумела всю семью свою превзойти. (2)Это вот как было. (3)Ее отца, мать, дедушку с бабушкой и старших братьев-подростков — всех рассеяли по даль­ним лагерям за веру в Бога. (4)А Зое было всего десять лет. (5)Взяли ее в детский дом (Ивановская область). (6)Там она объявила, что никогда не снимет с шеи крес­та, который мать надела ей при расставании. (7)И за­вязала ниточку узлом туже, чтобы не сняли во время сна. (8)Борьба шла долго, Зоя озлоблялась: вы можете меня задушить, с мертвой снимете! (9)Тогда как не под­дающуюся воспитанию ее отослали в детдом для де­фективных! (10)Борьба за крест продолжалась. (11)Зоя устоя­ла: она и здесь не научилась ни воровать, ни сквернос­ловить. (12)«У такой святой женщины, как моя мать, дочь не может быть уголовницей. (13)Лучше буду поли­тической, как вся семья».

(14)И она стала политической! (15)Чем больше воспита­тели и радио славили Сталина, тем верней угадала она в нем виновника всех несчастий. (16)И, не поддавшаяся уголовникам, она теперь увлекла за собою их. (17)Во дво­ре стояла стандартная гипсовая статуя Сталина. (18)На ней стали появляться издевательские и непри­личные надписи. (19)(Малолетки любят спорт! Важно только правильно их направить.) (20)Администрация под­крашивает статую, устанавливает слежку, сообща­ет и в МГБ. (21)А надписи все появляются, и ребята хо­хочут. (22)Наконец в одно утро голову статуи нашли отбитой, перевернутой и в пустоте ее — кал.

(23)Террористический акт! (24)Приехали гебисты. (25)Нача­лись по всем их правилам допросы и угрозы: (26)«Выдай­те банду террористов, иначе всех расстреляем за террор!» (27)(А ничего дивного, подумаешь, полторы сот­ни детей расстрелять. Если б Сам узнал — он бы и сам распорядился.)

(28)Неизвестно,  устояли бы малолетки или дрогнули, но Зоя Лещева объявила:

(29)Это сделала все я одна!(30) А на что другое годит­ся голова папаши?

(31)И ее судили. (32)И присудили к высшей мере, безо вся­кого смеха. (33)Но из-за недопустимой гуманности закона о возвращенной смертной казни расстрелять 14-лет­нюю вроде не полагалось. (34)И потому дали ей десятку (удивительно, что не двадцать пять). (35)До восемнадцати лет она была в обычных лагерях, с восемнадцати –  в особых. (36)За прямоту и язык был у нее и второй лагерный срок, и, кажется, третий.

(37)Освободились уже и родители Зои, и братья, а Зоя все сидела.

(38)Да здравствует наша веротерпимость! (39)Да здравствуют дети — хозяева коммунизма! (40)Отзовись, та страна, которая так любила бы сво­их детей, как мы своих!

(По А. И. Солженицыну)